Чтобы ребенок не остался один

– Bilim Foundation – НПО, которое занимается глубинными исследованиями причин самоубийств среди детей и подростков через проект по превенции суицидов. Работа специа­листов развеяла множество мифов и стереотипов в этой сфере. Какие факторы действительно влияют на суицидальное поведение?

– Правильно будет подходить к этой проблеме комплексно и системно, на постоянной основе, не тратя ресурс на мероприятия для галочки или разовые акции. Суицид , тем более детский или подростковый, – это дело не какого-то отдельно взятого государственного органа, это вопрос, требующий профессионального подхода на уровне стратегии, которая объединяла бы усилия всего общества.

В результате многолетнего исследования этой проблемы наши эксперты приходят к выводу, что в 90 процентах случаев в причинах детских самоубийств присутствуют признаки психических расстройств. Заметить их на ранней стадии – вот главная задача проекта по превенции.

Среди общественно значимых поводов суицидов чаще всего называются стрессовые триггеры – ЕНТ, компьютерные игры, ссоры с родителями или сверстниками. Но причина и повод – все же разные вещи. Ребёнок в состоянии психического расстройства теряет способность учиться, общаться, его иммунитет к стрессу снижается. Если к этому добавляется давление со стороны школы или родителей, ситуа­ция усугубляется.

Совокупность этих факторов развивает сложное эмоциональное состояние, из которого школьник не видит выхода, и здесь впервые появляется мысль о том, что смерть как будто самое простое решение. Неокрепшая психика начинает искать доказательства тому, что это принесёт облегчение всем.

На следующем этапе ребёнок переходит к суицидальному планированию. Он начинает искать способы уйти из жизни, обращает внимание на информацию о самоубийствах, которую публикуют в СМИ.

После возникает амбивалентное состояние – мучительный выбор между жизнью и смертью. Ребёнок хочет и того и другого, но не может определиться. В этот период он подает сигналы обществу, и если понять их правильно, ситуацию можно спасти. Но часто мы, к сожалению, не замечаем подобного. Например, в Кызылординской области был случай, когда ребёнок перед смертью много раз спрашивал родителей, принесёт ли такой исход им облегчение, но те посчитали это неудачной шуткой. Поэтому ликбез в этой сфере нужен всем для того, чтобы уметь распознать критичную ситуацию и вовремя принять меры.

Именно поэтому так важно выстроить в стране целостную цепочку, когда все услуги по ментальному здоровью становятся доступными для населения. Каждый человек, чувствующий себя в состоянии депрессии, должен иметь возможность обратиться в поликлинику или центр и получить помощь, не опасаясь навешивания ярлыков.

– Работа вашего проекта началась в то время, когда Казахстан лидировал по этой трагической статистике во всех международных рейтингах. Расскажите об этом периоде...

– В 2008–2009 годах мы теряли в суицидах около 350 детей школьного возраста ежегодно. И это только зарегистрированные случаи. Распространенность суицидального поведения среди детей была очень высока, хотя с проблемой работали уполномоченные государственные органы, привлекались разного рода специалисты. Но не было общего, системного понимания, что делать.

Тогда министерства образования (сейчас Министерство просвещения), здравоохранения и ЮНИСЕФ, подключив отечественных и иностранных экспертов, начали масштабное национальное исследование. Оно охватило пять регионов, где уровень суицидов был самым высоким на протяжении трёх – пяти лет, – это Восточно-Казахстанская, Карагандинская, Костанайская, Акмолинская и Западно-Казахстанская области. Все знания, полученные в ходе исследования, были упакованы в проект по превенции суицида, апробация которого прошла в 2015 году в Кызылординской области.

– В чем была его суть?

– Изначально во всех школах области был проведен скрининг, чтобы выявить детей, находящихся в предсуицидальном состоянии, депрессии или тревоге. По результатам группа риска составила 1 200 детей, с которыми начали работать врачи общей практики и специалисты службы психического здоровья. Результаты не заставили себя долго ждать: за два года уровень суицидов в области упал на 50 процентов, а количество попыток снизилось на 78 процентов. Это был колоссальный успех, который доказал, что при правильном подходе многих трагедий можно избежать.

Ответственные государственные органы приняли совместный приказ о поэтапном внедрении проекта по превенции суицида во всех регионах Казахстана. Так география нашей работы пополнилась Акмолинской, Кызылординской, Атырауской, Актюбинской областями, в этот перечень вошли также Астана, Шымкент и Алматы. Во всех этих регионах были открыты филиа­лы фонда, которые и сегодня оказывают психологическую поддержку и обучают педагогов, врачей общей прак­тики и психологов в школах. В 2021 году мы получили статистику, которая гласила, что уровень детских суицидов в стране снизился на 55 процентов.

– Уже в то время во всех школах страны были профессиональные психологи. Почему же они сами не могли проводить замеры настроений среди детей, своевременно работать с пробле­мами буллинга, диагностировать депрессию у подростков?

– На начальном этапе реализации проекта мы проводили скрининг среди школьников с помощью опросных листов: распечатывали их, передавали психологам, а те – детям. Хорошо, если нам попадался грамотный специалист, прошедший специальное обучение тому, как действовать в сложных ситуациях, и мог правильно интерпретировать полученные результаты. Но если специализированной кризис­ной подготовки у него нет, заключение по результатам анкетирования может быть попросту неправильным, специалист не увидит проблемы там, где она есть, и напротив, будет искать поводы для беспокойств на пустом месте. Ещё важно понимать, что при скрининге психолог проводит обследование тысяч детей, а это большая нагрузка.

В нашей практике были случаи, когда школьный психолог сам заполнял опрос­ники за учеников. Так что мы поняли, что решением этой проблемы может быть только цифровизация, и создали платформу, автоматически обрабатывающую данные о состоянии ребёнка.

Постепенно мы начали подключать к этой работе врачей общей практики и психического здоровья. Это просто необходимо в случаях, когда школьный психолог заметил у ребёнка серьёзные пограничные расстройства или депрессию. Врач общей практики, имеющий доступ к платформе, может сразу оценить состоя­ние ребёнка.

В первый год работы этой цифровой платформы аналитика показала, что около 80 процентов школьных психологов не имели навыков консультирования. Ребёнок приходит и рассказывает о своих проблемах, а специалист вместо детального разбора ситуации читает ему, можно сказать, нотации: мол, не делай так, подумай о родителях, ведь они желают тебе лучшего. Естественно, что такая поверхностная работа способна лишь усугубить состояние ребёнка, который и так не может найти поддержки у окружающих.

Видя это, на втором этапе мы запустили обучение 2,5 тысячи педагогов-психологов во всех регионах страны. В рамках месячной программы они разбирали видеоконсультации 30 лучших специалистов на платформе.

– Обеспечивает ли эта цифровая платформа конфиденциальность детей, учитывая, что доступ к ней имеют специалисты разного профиля?

– На платформе собрано около 300 тысяч скрининговых данных, что позволяет проводить серьёзные научные исследования. Благодаря этому мы можем улучшить работу по профилактике суицидов и укреплению психического здоровья детей. При этом платформа имеет сертификаты информационной безопасности и полностью защищена. Данные, хранящиеся там, обозначены кодами, под которыми скрыты имена респондентов.

– Система превенции работает, и её результаты не могут не радовать. Какой Вы видите дальнейшую работу общественных институтов для повышения эффективности профилактики трагедий?

– К сожалению, пока не удалось внедрить в школьную программу факультативы «Жизненные навыки», концепция которых была разработана нашими специалистами на основе многолетней работы. Причин тому много: учебная программа и так перегружена, да и школы не располагают ресурсами для качественного преподавания этой дисциплины.

Однако её важность не уступает остальным предметам, а порой и превосходит их. Ведь от того, насколько хорошо ребёнок научился использовать жизненные навыки – справляться с трудными или критическими ситуациями, правильно выстраивать коммуникации со сверстниками, родителями, учителями, находить друзей и выходить из конфликтных ситуаций, – зависит качество его жизни и будущее.

Дети должны понимать, что такое психическое, физическое и репродуктивное здоровье; знать, как строить взаимоотношения с противоположным полом; иметь элементарные представления о личных границах; понимать, когда к ним применяется психологическое или другое насилие. Знания об этих аспектах жизни должны давать специалисты.