В министерстве индустрии и инфраструктуры, в чье обязательство это входит, ещё 17 февраля на своём сайте сообщили, что в ближайшее время планируется публикация согласованного отчета. По их словам, его подготовка была перенесена из-за угрозы распространения COVID-19 и событий января 2022 года.
По словам Марии Лобачевой, казахстанцы имеют право знать, на каких условиях ведётся добыча полезных ископаемых и кто является владельцем компаний, разрабатывающих недра нашей страны.
"Важно понимать, что происходит с нашими добывающими отраслями, потому что Казахстан все же ресурсозависимая страна. Как бы мы ни пытались уйти от этой зависимости, на сегодня наша экономика построена на природных ресурсах, преобладает экспорт сырья. Если мы не сможем видеть информацию по недропользователям, то не будем знать, насколько хорошо или плохо государство управляет этими ресурсами, идут ли доходы от них в государственные или частные фонды или используются ещё как-то по-другому", – говорит М. Лобачева, отвечая на вопрос корреспондента «АЖ».
ПРИВЕДИТЕ КОНКРЕТНЫЕ ПРИМЕРЫ
– Мне кажется, хороший пример – это как раз социально-инфраструктурные проекты по всему Казахстану. Местное население всё время пытается добиться от местной власти и компаний раскрытия информации об этих проектах – сколько на них потрачено, кто их выбирал. Потому что в очень многих регионах стоит вопрос, за чей счёт построен тот или иной памятник, за чей счёт проводятся праздники и насколько разумна эта трата денег. А открытые данные позволяют людям поднимать вопросы и требовать от правительства лучшего управления. В регионах начинают задавать вопросы "почему мы тратим деньги на какие-то не слишком важные проекты, тогда как у нас есть более важные задачи?".
Вот более конкретный пример. Не так давно в ЗКО местные активисты и СМИ подняли вопрос – почему часть доли аэропорта Уральска продана российской компании, при том что аэропорт восстанавливался как раз на деньги социально-инфраструктурных проектов КПО (Карашыганак Петролиум)? То есть мало того что государство будет возмещать эти деньги своей долей нефти по СРП (Соглашение о разделе продукции), так ещё получается, что отреставрировали и передали какой-то компании. Нет ли здесь просто-напросто растраты государственных средств?
И ещё одна проблема: из отчетов ИПДО мы поняли, что эти деньги платятся в местные бюджеты, но где гарантия, что они используются непосредственно на природоохранные мероприятия? То есть я ещё раз повторю – открытые данные дают возможность людям бдеть за правильностью расходования этих денег и поднимать вопрос, насколько управление этими доходами эффективно.
– Возникает вопрос: почему же в последние годы эта информация в Казахстане закрыта?
– Мне кажется, это вопрос приоритетов, который правительство на сегодня плохо понимает или не хочет понимать. У нас уполномоченное ведомство – это министерство индустрии и инфраструктурного развития. Это гигантское министерство, но при этом сама имплементация ИПДО занимает у них, может, один процент или меньше. На подготовку отчета по ИПДО выделяются очень маленькие деньги из бюджета. Если первый бюджет был до девальвации 2014-го года – в долларах он составлял около 200 тысяч, то в 2022 году на эти цели было заложено меньше 9 млн тенге, что в пересчете на доллар составляет 18 тысяч. Большая разница, не правда ли? За такие деньги ни одна из серьёзных аудиторских компаний нашим отчетом заниматься не хочет.
Договор на утверждение отчета за 2020 и 2021 годы мы заключили только 28 ноября прошлого года. А 31 декабря уже был дедлайн. За месяц подготовить отчет за 2 года нереально. Драфт отчета был крайне низкого качества, и гражданское общество просто отказалось его утверждать. Недавно нам прислали вторую версию отчета, но там тоже много вопросов.
Мы поставим свои подписи только тогда, когда будет качественный отчет по ИПДО.
Айнур САПАРОВА
